Интервью с микрохирургом Ольгой Бабайловой в газете «Челябинский рабочий»

Ольга Михайловна – микрохирург с 30-летним стажем, врач высшей категории, накануне отъезда в Москву она рассказала нам о своей работе.

Смотреть вопреки страхам

- Любой успех – результат труда целого коллектива, – говорит Ольга Михайловна. – Так что награда принадлежит всем, с кем довелось сотрудничать по главной теме моей медицинской карьеры – психология в офтальмологии. Ею мы с коллегами занимаемся 10 лет. В последние годы создали несколько крупных проектов, в том числе Программу психофизиологической реабилитации инвалидов по зрению. Аналогов нет нигде, мы даже наводили справки во Всероссийской организации слепых. Опыт психокоррекции готовы перенять не только в Челябинске, но и в Москве. Чтобы реализовать проект «Поверь в себя», дающий возможность слабовидящим женщинам и детям выйти на подиум в роли моделей, необходимо многое. В первую очередь даже не деньги, а поддержка отзывчивых людей. Мы бы не справились без помощи председателя областной организации ВОС Надежды Топуновой, президента имидж-клуба «Светлана» Светланы Клименко, директора челябинской школы № 127 для слабовидящих и слепых Тамары Телелюевой, уполномоченного по правам ребенка в нашей области Маргариты Павловой… У меня в списке уже больше сотни фамилий.

Такая специализация, как психокоррекция в офтальмологии, в медицинских стандартах не значилась. Пришлось написать не одну теоретическую работу, чтобы члены лицензионной комиссии признали: «Да, вы имеете право заниматься этим направлением как офтальмолог».

Увы, не в каждой больнице есть врач-психотерапевт, тем более в глазном отделении, которое не считается жизненно важным. Хотя, судя по результатам одного зарубежного исследования, нарушение зрения люди воспринимают более трагично, чем сбой сердечно-сосудистой системы. Зрение – часть психики, его работа зависит от того, как функционирует наше сознание и наш мозг. Если человек пришел к окулисту в состоянии энергетического подъема, он видит все строчки в таблице по проверке остроты зрения. А если в состоянии депрессии? Не случайно в народе говорят: «Глаза бы ни на что не глядели». Зрение в таком случае «послушно» снижается, и даже верхняя строка таблицы расплывается перед глазами.

А в другом исследовании в течение дня по часам проверяли, как видит человек. Утром он сонный, и зрение еще «не проснулось». Ближе к десяти видит максимально хорошо, а к вечеру зрение снижается. На эти колебания здоровые люди не обращают внимания. Человек с проблемами глаз (возрастные заболевания, школьная миопия или обычная дальнозоркость) в силу мнительности, пессимизма и прогнозирования самых худших осложнений может видеть хуже, чем позволяет их состояние. Страхи и сомнения забирают у него какое-то количество четкого зрения.

Это подтверждается на занятиях наших групп психофизиологической коррекции зрения для пациентов с глаукомой. Глаукома – неизлечимое двустороннее заболевание глаз, заканчивающееся слепотой. Несмотря на развитие фармацевтической промышленности и появление новой диагностической и лечебной аппаратуры, найти стопроцентно эффективный метод избавления от недуга пока не могут. Мы ведем эту школу три года, посещение занятий бесплатное. У пациентов, не пропускающих наши занятия, острота зрения выше и поле зрения более стабильное на протяжении всех трех лет.

Правильные мысли

Одна пациентка пришла и чуть не плачет: у нее постоянно в глазах что-то «плавает», мешает видеть, а от капель никакого толку. Мы вынуждены сказать: «Да, у вас глаукома. Диагноз неприятный, но раз проблемы не избежать, нужно научиться с нею жить. Чтобы сохранить остатки зрения, надо знать о слабых и сильных сторонах болезни, уметь с ней «сотрудничать». Ресурсов у человека очень много, надо только подсказать к ним дорогу. Обучаем пациентов правильным мыслям, доказываем, что ситуация небезнадежна, жизнь продолжается. Хорошее настроение улучшает зрительные функции. Организм на этом фоне благодарно вырабатывает гормоны, повышающие иммунитет. Тогда и глаукома течет не так злокачественно.

Работаем также с инвалидами по зрению – взрослыми и детьми. Одно время мы таким людям проводили трофическую терапию для улучшения работы зрительного аппарата в условиях стационара. В программу попала одна молодая женщина, мать двоих детей. Еще в детстве она примирилась с узким пространством существования – у нее всего 30 процентов зрения. Жизнь была ограничена домом и семьей. «Ты молодая, многое можешь», – убеждали мы ее на занятиях. Реакция на лечение была для нас неожиданной: зрение поднялось до 50 процентов. Женщина заметно похорошела, нашла работу. Хотя ей непросто в конкурентной среде зрячих людей, иной раз готова все бросить. Но мы подбадриваем: «Ты справишься, у тебя сильный характер, ты просто молодец!» И она действительно не сдается.

Не раз инвалиды по зрению жаловались, что из-за вынужденной нерасторопности с ними бестактно обходятся кондукторы в общественном транспорте или продавцы в магазине. Могут прикрикнуть: «Ты слепой?!» «А что особенного, надо так и отвечать: «Да, я слепой», – говорю своим подопечным. – И к вам отнесутся с пониманием». Я на себе это проверяла. В магазине спросила продавца о цене товара, а она в ответ раздраженно: «Не видите, что ли? Там же ценник». «Да, не вижу, у меня слабое зрение», – говорю миролюбиво. И получаю нужную информацию. Надо не идти на конфронтацию, а искать различные вариации правильного поведения.

Вкус энергетики

Я уверена: человек сам себе находит счастье или несчастье, болезнь или здоровье, любовь или нелюбовь. Все зависит от того, что ты думаешь, чего хочешь, с кем общаешься.

У меня есть друг, тоже врач. Умный человек, профессионал своего дела, семьянин хороший. Однажды спрашиваю: «Как ты подпитываешься энергией?» Отвечает: «Турция, пляж, море, лежак. Десять дней блаженства». А я бы уже на второй день закисла в этой идиллии.

Как-то смотрела фильм про немца-стоматолога. Приветливый, любезный доктор. Год работает у себя в кабинете, а как наступает отпуск, покупает билет в одну из африканских стран и кладет в багаж портативную бормашину. И вот он в кадре, совершенно счастливый, лечит зубы африканцам. И говорит: «Отдыхаю так уже не первый год, чувствую себя отлично». И я поняла: у каждого свой «вкус» энергетики. Мне, как и тому немцу, нравится именно такой способ отдыха – искать новое направление в своей работе.

Начинала я с индивидуальных консультаций. Когда видела, как человек меняется, как улучшается его зрение, начала набирать группы. Стало еще интереснее. Потом сформировались группы психофизиологической коррекции пациентов с глаукомой. Знаете, они воспринимают меня как родного человека. Такое отношение подпитывает, стимулирует.

То, что вдохновляет

Запускаем новый проект: в 2013 году нас пригласили проехать по всей России с лекциями «Синдром профессионального выгорания среди врачей». Мы по результатам исследования вывели психологический портрет испытуемых (это 50 инвалидов по зрению и 50 врачей). И оказалось, что инвалиды более адаптированы к реальности и менее подвержены депрессии, нежели врачи.

Понимаете, когда ты отдаешь энергию, то должен ее чем-то компенсировать. Допустим, готовишь обед, устал, но когда видишь, как аппетитно его едят, тебя это энергетически подпитывает. А врачи, особенно наркологи и психиатры, не имеют никакой отдачи. Лечат-лечат, делают добро и, в конце концов, истощаются. Наступает полоса депрессии, появляется циничное отношение к жизни.

В свое время я ощутила монотонность своей работы, отсутствие движения вперед. Лет до 30 ставила себе, как сейчас понимаю, довольно банальные цели, но с обязательным результатом. Желаю вот это платье – и куплю его. Хочу что-то съесть – съем. Загорюсь поехать куда-то и съезжу непременно. В какой-то момент поняла: себя услаждать скучно и неинтересно. Еда, вещи, разговоры… Это не вдохновляет, не имеет развития. А вот в работе развитие идет по спирали. Чем дальше, тем больше интересного появляется в жизни. Психокоррекция стала тем каналом, по которому моя энергия, уходя к другим людям, возвращается ко мне, открылось второе дыхание.

Вообще-то я собиралась быть хирургом. Во время учебы в мединституте мы подрабатывали санитарками и медсестрами. Я попала в отделение офтальмологии в момент, когда туда завезли новые микроскопы. Началась эра микрохирургии. Во время операции мне разрешили посмотреть, как выглядит человеческий глаз под микроскопом. Он такой красивый в увеличенном виде! Я была очарована. Передо мной голубая радужка, она вибрирует и по ней видно, что пациент нервничает. И я решила: буду офтальмологом.

Непростая у нас работа. Когда ночами по два-три часа оперируешь, собираешь и шьешь глаз пациента с тяжелейшей травмой, тратишь много сил. Особенно сердце болит за детишек, травмировавших глаза часто по недосмотру взрослых. Собрать оболочки детского глаза микрошвами под микроскопом – кропотливый и длительный процесс.

В больнице скорой помощи ты постоянно находишься в эпицентре боли и горя. За многие годы накапливаешь большое количество переживаний, что ведет к профессиональной деформации личности. Возникает много опасений. Даже вне работы мыслю больничными категориями: ножницы убрать, шприц ребенку не давать, собаку отогнать.

Я давно уже заметила: медицина сама сортирует врачей по их предназначению. Как бы ты ни петлял, придешь в специализацию, предначертанную свыше. Я своей довольна…
Лидия Садчикова